В 1937-1938 году началась очередная, четвертая, волна гонений на духовенство, самая страшная и беспощадная.
"4–ая волна гонений примерно в 10 раз превышает по арестам гонение 1922 года (а по расстрелам в 80 раз). Расстрелян каждый второй (около 200000 репрессий и 100000 казней в 1937–38 гг.). "
(Н.Е. Емельянов. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы))
Многие священнослужители, в том числе и Вологодской епархии, были расстреляны в Ленинграде. Место захоронения - Левашовская пустошь.
Левашовское мемориальное кладбище
Хотелось бы всех поименно назвать…
Анна Ахматова
Уголок лесной тишины, огражденный высоким забором с колючей проволокой поверху. Ухоженные дорожки. Редкий звук колокола. «Могилки», устроенные посетителями совсем не так, как на обычных кладбищах: на деревьях – портреты расстрелянных; на земле – выложенные шишками или камушками холмики…. Ни о ком нельзя сказать точно, что он погребен именно здесь.
История тайного могильника НКВД, расположенного неподалеку от поселка Левашово, началась в 1937 году — в год 20-летнего юбилея Октябрьской революции и органов ВЧК-ОГПУ-НКВД, год первых свободных выборов в Верховный совет СССР по новой, сталинской конституции.
2 июля 1937 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о проведении широкомасштабной «операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». 31 июля 1937 года начальник Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области Л. М. Заковский получил из Москвы экземпляр секретного оперативного приказа № 00447 наркома внутренних дел Н. И. Ежова о немедленном начале операции. По плану, утвержденному в приказе для Ленинградской области, специально созданная Особая тройка УНКВД ЛО должна была, начиная с 5 августа, в течение четырех месяцев осудить «по первой категории» — к расстрелу — 4 000 человек, а «по второй категории» — к заключению в лагеря и тюрьмы — 10 000 человек.
Одновременно в стране развернулась массовая операция против «шпионов и диверсантов». Так называемые «немецкий», «польский» и «харбинский» секретные оперативные приказы НКВД предписывали составление расстрельных списков «шпионов» на местах для последующего утверждения московской «двойкой» — Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР.
Был введен в действие приказ НКВД о репрессировании «жен изменников Родины» и их детей. Отдельный план на расстрелы поступил в Ленинград и для Соловецкой тюрьмы НКВД. Началась «ежовщина» 1937–1938 годов.
В состав Ленинградской области входили тогда также территории нынешних Мурманской, Новгородской, Псковской и части Вологодской областей. Здесь и разворачивались операции Ленинградского управления НКВД под руководством заместителя начальника Управления В. Н. Гарина.
Арестовывали по анкетным данным: за политическое прошлое, за социальное происхождение, по национальному признаку... Арестовывали по доносам. Арестовывали на основании подложных протоколов допросов. Изуверские пытки стали нормой следствия. Все планы на аресты, расстрелы и осуждения в лагеря к декабрю 1937 года были выполнены и перевыполнены. В области прошли показательные процессы над «врагами народа». В 1938 году террор продолжился с новой силой.
Казни по приговорам Особой тройки УНКВД ЛО, Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР, военных трибуналов, Военной коллегии Верховного суда СССР и спецколлегии Леноблсуда были несравнимы по масштабу с политическим террором предыдущих лет Советской власти. Согласно официальным данным, в Ленинграде были тайно расстреляны 18 719 граждан в 1937 году, и 20 769 — в 1938-м. Среди них — известные ученые: японисты Н. А. Невский и Д. П. Жуков, византинист В. Н. Бенешевич, физик-теоретик М. П. Бронштейн, поэты Николай Олейников и Борис Корнилов, религиозный философ о. Павел Флоренский... Среди них — рабочие и крестьяне, учителя и студенты, священники, врачи, военные, железнодорожники... Все были зачислены во «враги народа».
Обреченных на расстрел привозили в Ленинград, где приговоры приводили в исполнение сотрудники комендатуры УНКВД ЛО. Однако расстреливали и в других городах области (Новгороде, Боровичах, Пскове, Лодейном Поле, Белозерске), и в лагерях. Заключенных Соловецкой тюрьмы расстреляли, судя по сохранившимся документам, в урочище Сандармох близ Медвежьегорска, в Ленинграде и в Соловках.
Видимо, еще до начала массовых операций было понятно, что для захоронения небывалого количества казненных потребуется новый могильник под Ленинградом*. Для этой цели Управлением НКВД летом 1937 года стал использоваться обнесенный глухим забором и строго охранявшийся мелколесный участок Парголовской дачи Парголовского лесхоза близ поселка Левашово. В феврале 1938 года участок был окончательно передан Управлению НКВД.
Предположительно, тела казненных в Ленинграде возили в Левашово на автомашинах с августа 1937 по 1954 год. По некоторым свидетельствам, выстрелы слышались и за забором левашовского кладбища. По официальным данным, в эти годы в Ленинграде расстрелян 46 771 человек, из них 40 485 — по политическим обвинениям. Одними из последних расстрелянных в Ленинграде были жертвы так называемого «Ленинградского дела».
По некоторым свидетельствам выстрелы слышались и за забором Левашовского кладбища**.
В послесталинское время в Ленинградском управлении госбезопасности по воспоминаниям была создана так называемая Схема «Дачи» со сроками и количеством захоронений (на ней отмечены места захоронения 19 450 человек). Схема носит приблизительный, условный характер и требует дополнительного исследования.
Кладбище оставалось засекреченным до 1989 года и содержалось Ленинградским управлением госбезопасности практически в первоначальном виде. Сохранились постройки: караульное здание, сараи; на земле — колеи, пробитые и накатанные автомобилями. Правда, за полвека на этом месте поднялся высокий лес, а проседавшие братские могилы охранники время от времени подсыпали привозным морским песком. Забор и въездные ворота были обновлены в 1975–1976 годах.
5 января 1989 года политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов». Теперь, спустя полвека после «ежовщины», граждан, репрессированных внесудебными «двойками» и «тройками», следовало реабилитировать, а места захоронений погибших привести в порядок. К весне 1989 года руководителю группы «Поиск» ленинградского общества «Мемориал» В. Т. Муравскому были известны свидетельства о существовании нескольких подобных мест, в их числе — Левашовского. Той же весной Управление КГБ по Ленинградской области, проведя специальный поиск в собственном архиве и закрытых фондах других городских архивов, сообщило, что документальные данные о наличии иных мест захоронений расстрелянных не обнаружены. 18 июля 1989 года решением Исполкома Ленгорсовета № 544 Левашовское захоронение было признано мемориальным кладбищем и вскоре, в первых же публикациях прессы, стало упоминаться как «Левашовская пустошь».
В 1989–1990 годах территория кладбища была обследована Трестом геодезических работ и инженерных изысканий и рабочей группой Всероссийского научно-исследовательского геологического института для выявления границ могильных ям. Трестом ГРИИ была проведена съемка местности и в нескольких местах — пробурены скважины, подтвердившие предположения о захоронениях в центральной и северной частях кладбища.
В мае 1990 года Левашовское мемориальное кладбище было передано городским властям. Той же весной 9-я архитектурная мастерская ЛенНИИпроекта во главе с А. Г. Леляковым получила задание на проектирование благоустройства мемориала, включая возведение звонницы и часовни.
Еще раньше началось общественное обустройство. 21 октября 1989 и 14 апреля 1990 года у развилки дорожек в центре кладбища были отслужены первые панихиды по погибшим. Здесь был установлен памятный камень и укреплен на дереве православный крест. Родные погибших оставили на деревьях ленточки с надписями, фотографии. Появились и наземные «могилки» — металлические таблички с портретами; плиты, положенные на землю; кресты, другие памятные знаки. Многие — привезенные издалека.
Левашовская пустошь становилась настоящим народным мемориалом, символическим местом памяти о соотечественниках, сгинувших бесследно в мирное время. 7 мая 1992 года рабочим кладбища А. Н. Волченковым был установлен памятный крест-«голубец».
Архитекторы, городские общества репрессированных и городская администрация последовательно поддерживали инициативу по обустройству Левашовского мемориального кладбища. Так были установлены Белорусско-Литовский, Русский, Польский, Ингерманландский финский, Еврейский, Немецкий, Псковский, Норвежский, Вологодский (насельницам Горицкого монастыря), Эстонский, Ассирийский, Украинский, Латышский, Литовский памятные знаки. На разных языках идут заупокойные службы по погибшим в дни поминовений. Появятся и другие памятники.
6 июня 1993 года впервые раздался звук колокола на звоннице, воздвигнутой работниками кладбища под руководством В. М. Табачникова.
30 октября 1993 года, в день торжественного открытия Русского православного и Польского католического памятников, в бывшем караульном помещении была развернута экспозиция о Большом терроре, подготовленная членом Ассоциации жертв необоснованных репрессий Л. А. Барташевич. С этого времени посетители оставляют здесь записи в Книге отзывов.
В сентябре 1995 и весной 1996 года были приведены в порядок дорожки кладбища. Среди первых пожертвований на проведение этих работ была часть Государственной премии Лидии Чуковской за «Записки об Анне Ахматовой». Коллектив архитекторов под руководством главного художника города И. Г. Уралова завершил благоустройство кладбища. 15 мая 1996 года мэр С.-Петербурга А. А. Собчак открыл памятник «Молох тоталитаризма» у входа на кладбище.
Так выглядит в наши дни Левашовская пустошь – кладбище, подобное Бутову и Коммунарке под Москвой, Куропатом под Минском, Быковне под Киевом, подобное множеству мест захоронений расстрелянных – известных и неизвестных.
* По сохранившимся свидетельствам, местами захоронений расстрелянных в годы Советской власти служили также участки Ржевского артиллерийского полигона у поселков Старое Ковалёво, Бернгардовка и Токсово и городские кладбища Петрограда-Ленинграда.
** В январе 1990 года списки граждан, расстрелянных в Ленинграде, начала публиковать газета «Вечерний Ленинград». В 1995-2002 годы Российской национальной (Публичной) библиотекой изданы пять из двенадцати томов Книг памяти «Ленинградский мартиролог, 1937-1938». В Центре «Возвращенные имена» при РНБ создана также электронная Книга памяти о репрессированных. См. http://visz.nlr.ru/
«Левашовское мемориальное кладбище»
Издательство «РНБ», С.-Петербург, 2006 год
) и я Вам вышлю ее координаты.
